Скандал в обществе, который нынче сотрясает РПЦ МП сверху донизу – новость, прямо скажем, «второй свежести»: за последние годы общество уже привыкло как к самим подобным скандалам, так и к методологии их развития.
Не допуская обсуждения своих мерзостей по сути, и не реагируя на требование открытого расследования пакостей, творимых «рабами божьими», РПЦ в лице своих «говорящих голов» привычно подменяет тезис, ополчаясь на тех, кто посмел «вымести сор» и представил на обозрение изумленной публике грязную изнанку золотых церковных облачений.
Между тем, насколько возможно это уяснить из СМИ, главный вопрос – как такое вообще возможно в Церкви – остается на периферии общественного сознания и вне поля зрения, в том числе, и самих верующих людей. Почему-то это никого не интересует и не волнует.
Однако, если мы, конечно, говорим о Церкви Христа, то для Его последователей все, творимое этими, с позволения сказать, «шалунишками», просто невозможно, немыслимо. По определению. Да, верующие люди порой грешат, бывает, что впадают и в смертные грехи – но именно Вера заставляет человека подниматься из грязи и через покаяние возвращаться к Жизни во Христе. То есть, если человек пришел в Церковь, чтобы жить по вере, он ничего подобного творить не может и не будет даже под страхом смерти. Потому что для этого он должен сначала, в полном смысле этого слова, умереть: отречься от веры в Бога и потеряв страх Божий, отказаться от надежды на Жизнь Вечную, в которую зовет за Собой Христос своих последователей, и без надежды на которую вся система нравственных ценностей человека рушится, как дом, построенный на песке: «будем есть и пить, ибо завтра умрем».
Несомненно, эти люди мертвы. Они – «живой труп». Или, возможно, вообще никогда и не оживали: как зомбаки в фильмах-страшилках, современные практичные циники – вчерашние «пионэры» и комсомольцы – пришли в Церковь, повинуясь «чувству голода». Для того, чтобы «примкнуть и наесться» – воспользоваться новым «социальным лифтом», быстро возносящим будущих «князей церкви» к самой верхушке наших нынешних «египетских пирамид».
Сам я пришел в Церковь Христа недавно – в 1979 году при обстоятельствах вполне трагических Бог даровал мне Веру в Себя, и лишь год спустя, прочитав Евангелие, я узнал, что верую в Господа нашего Иисуса Христа и Святую Троицу. И решил прийти со своей верой в РПЦ. И пришел… Что с этой моей верой все проведенные мной в РПЦ четверть века делали мои «собратья по вере» – это неслыханно, и один Бог знает. Но, впрочем, это – другая история…
Начал же я с того, что в Церкви Христа я – недавно. И о том, что было до меня, могу только догадываться, пользуясь, в основном, слухами. И, как я слышал, в 1917 году, накануне великой октябрьской катастрофы, церковные деятели, которые были теснимы и гонимы родным православным государством, как и положено христианам в любой империи – будь то Рим хоть первый, хоть второй, а хотя бы и третий – понимая, что дела-то в церкви совсем плохи, порешили-таки собрать Собор, чтобы решить наболевшие проблемы и избавить Тело Христово от веками убивавших его застарелых болезней, вцепившихся в это тело, как рак, и выросши на нем в такую опухоль, что она уже стала самим этим телом, полностью подменив и подчинив его себе. Долго готовили вопросы и решения, хотели, конечно, как лучше, но получилось как всегда. Год собирались, разводили тары-бары-растабары, ни о чем за год так и не договорились, и даже к повестке дня не приступили – а тут как раз «караул устал». И те «проклятые вопросы» так и остались нерешенными – не до них стало.
А вопросы-то были – интересные. Например, почему это епископы в мирянской церкви – все сплошь монахи неженатые и бездетные, и как они при таком положении могут «надзирать» мирян и чему их научат, если сами не только ничего не понимают в семейной жизни, но и – упаси Господь! – даже и права по своему монашеству не имеют в эту жизнь и ее подробности вникать?
Или, к примеру, зачем в церкви правят богослужение по-монастырски, и в семью навязывают монастырский устав, который рабочему человеку выполнить невозможно, да и не нужно – чтобы обвиноватить его без вины невыполнением каких-то там неизвестно кем и для чего выдуманных правил, и ввести в отчаяние этим выдуманным неизбывным грехом?
Были и ответы – сформулированные для принятия решения, которые даже до стадии обсуждения не добрались. И среди них первым и самым главным было возвращение в церковную жизнь важного догматического свойства Церкви и , пожалуй, единственного, которое зависит не от Бога, а целиком и полностью от нас, ее чад и членов, Народа Божия – Соборности. На словах-то она всегда вроде была, а на деле ее, может, и никогда вовсе не было. Решение предлагалось о выборности всей церковной иерархии общим собранием верующих – соборно. Священника – приходом, епископа – собранием епархии, представителей на которые от прихода опять же выбирают всем приходом. Что ж, об этом во все времена приходилось только мечтать. То же – и в советские. Бывали и в мое время у нас кое-какие соборы. Соборность на них была представлена епископом, священником – личным его секретарем, а из мирян – его келейником (читай – денщиком, а то верней – любовником), и утверждался состав этой, прости Господи, попугайной «святой троицы», на собрании священников епархии единогласным голосованием вслед за поднявшим руку «за» архиереем. Впрочем, это уже совсем другая история…
Итак, в первую очередь – соборность. Сверху донизу. Народ контролирует иерархию, и тут уж не забалуешься. Не надо ни к кому рабски и униженно взывать, никакой барин тут не властен. В Церкви именно Народ Божий является Носителем Церковной Полноты – Он и решает. И коли люди узнали доподлинно, как нынче, что их «Владыка»-то, оказывается, педераст – на суд его народный и дрекольем вон из Церкви, а себе изберем другого, достойного. А патриарх, это решение исследовав, лишь, утверждает его во исполнение воли Народа Божия. А если нет, то должен с народом объясниться. Сам, лицом к лицу.
Другой застарелый вид церковного «рака» – монашество. Упразднить его, как церковный институт, поставляющий священство и епископов, оставив, чем ему и положено быть, на выбор желающим, как образ жизни. Хочешь быть монахом – будь им: иди в пустыню, в лес, живи, как хочешь, молись Богу, плети лапти и корзинки и продавай на рынке за кусок хлеба. И никакой тебе поддержки от церковного начальства, никакого мирянского оброка на содержание тебя, любимого, чтобы тебе в монастырях сидеть, бездельничать.
Монахов в епископы и священство – не пускать, так как «монахам более приличествует покаяние» – есть такое правило соборное, монахами намеренно забытое. А епископ «да будет муж одной жены», как велел апостол Павел. Ведь что ты сможешь надзирать и чему других научишь, когда с собственной женой договориться жить мирно и по-хорошему не можешь? Куда тебе большое, когда ты в малом верным быть Богу не осиливаешь?
Такие вот решения предлагались и еще многие важные – да куда там, даже до обсуждения повестки по существу не дошли, все о процедурах препирались… Единственное, в чем преуспел Собор, так это в восстановлении Патриаршества и избрании Патриархом Тихона Белавина, которого большевики почти сразу же и умучили: сперва «на свободе» терзали, потом посадили, в тюрьме сломили, и получив от него, сломленного, поганую бумажку-признание, что, дескать, Советская власть отнюдь не враг Церкви, а он, Тихон, в этом отношении заблуждался, и теперь раскаивается в своих заблуждениях, пропечатали всю эту гнусность в своих газетах на весь крещеный мир, а Тихона, выпустив из тюрьмы, тут же придушили – так, на всякий случай, чтобы, чего доброго, не передумал.
Собственно, с этого времени и начинается история «красной церкви», до сих пор гордо именующей себя РПЦ МП и нынче самозвано объявившей себя «правопреемницей» дореволюционной – тоже РПЦ, но в отличие от нынешней, все же «Российской», а не придуманной т.Сталиным «Русской». Митрополит Сергий Старогородский (тьфу, не к ночи будь помянут) пошел на сделку с Советами, а точнее с ЧК, предав проклятию и забвению не только память своих дорогих уже к тому времени мертвых собратьев, положивших живот свой в лагерях, тюрьмах и чекистских подвалах за веру Христову, но и тех из них, что еще были покамест живы – и по сути подписал вместе с той сделкой их смертный приговор: все они были тут же убиты за дальнейшей ненадобностью – предатель нашелся и был у ЧК в руках. А что народ? Народ-то Божий – он что? А народ как всегда – безмолвствовал. Потому что людям, в сущности, на все это мудреное учение Христово всегда было наплевать – мол, это дело ученых попов да монахов, а мы люди простые и простодушные, до Бога нам высоко, до царя – далеко, нам что ни поп, то батька. А так мы сами по себе, свой глазок – смотрок. Но чтоб порядок был: храм, в храме поп, и чтоб служба шла, хоть и «бесчеловечная». Ведь люди спокон веку зачем в храм ходят? Правильно, чтобы удовлетворять свою религиозную потребность. За деньги. Душа-то в основном водки просит – но бывает, что и о какой-никакой вере возопит. К Богу в храм за прощением грехов, как в магазин: «в очередь, сукины дети». Крестить – всех крестили, вот только христианству научить забыли… Так что младенца-Христа от страшного большевицкого ирода защитить оказалось некому…
Чекисты были не глупы – быстро разобрались в этой народной философии, и заполучив предателя, его руками сварганили очень даже похожую на церковь «православную» витрину. То-есть, буквально то, что хотел народ: храм, в храме поп, служба идет, но больше – ни-ни. Знай, поп, свое поднадзорное сытое место и не высовывайся с глупой болтовней про Христа и Жизнь Вечную. То-есть, чисто бюрократическое учреждение, этакий «подотдел очистки». И отлично – любо-дорого – вся эта нехитрая конструкция встроилась в «вертикаль власти», где и остается даже до сего дня.
И вот здесь, пожалуй, пора перейти от истории, как таковой – к нашей с вами «истории», суть которой заключается в выяснении жгучего, поистине гамлетовского вопроса: есть или «не есть» еще что живое в РПЦ МП – или уже вообще ничего живого в ней не осталось? «И подошел ко Христу юноша и говорит: Господи, позволь, я похороню отца моего. И сказал ему Иисус: оставь мертвых погребать своих мертвецов, а ты следуй за мною».
Итак, что же в церкви есть еще живого, кто живет в ней, и кто жив, а кто давно уже умер, может, и не подозревая об этом? «Убейте меня, а я буду притворяться живым».
Ну, во-первых, Сам Христос: «Жив Господь, и жива душа моя», – слава Богу, над жизнью Христа мы более не властны со времени Его крестной смерти – убили уже один раз и будет с нас, а то бы много охотников во все времена опять нашлось, типа «Великого Инквизитора». И именно присутствие в ЛЮБОЙ земной церкви (вт.ч. и в РПЦ) Живого Христа никогда не дает ей окончательно превратиться в труп. Так что «живой труп» РПЦ при большевиках все же был «скорее жив, чем мертв».
Ну, а люди? Вот то-то и есть – главный вопрос!
Иоанн Кронштадский, по его словам, «жил в Церкви». И его поклонники трактуют это так, что, дескать, батюшка почти не выходил из храма, служил каждый день полным чином и выполнял все веления церковного устава.
Многие это делали… Да что-то не слыхал я про них ничего подобного о.Иоанну.
А может, дело не в богослужении? Или, скажем помягче – не только в богослужении? Вот интересно, что еще делал о. Иоанн, кроме богослужения, чем занимался – в церкви там, или не в церкви? А – все! Он все делал, заповеданное Христом, что можно себе только представить: кормил голодных, поил жаждущих, посещал страждущих, привечал бездомных, утешал заключенных, и… что там еще перечислено в евангельском чтении в неделю о Страшном Суде? Все, что он делал ближним, он, по слову Господа, делал Ему, и за то уже при жизни был поставлен одесную Самого Христа. А еще он раздавал направо и налево нуждающимся все достояние свое, и разделил свою жизнь со всеми, кто имел в том нужду. Так он жил в церкви, в своем храме, куда к нему приходили толпы страждущих, «труждающихся и обремененных», которых он покоил ради Господа нашего Иисуса Христа. Так бы он жил и не в храме, а на любом месте Божием, ибо на всяком месте Бог – есть! Главное не то, что он «жил в церкви», главное – что он – Жил! – и тем самым сам стал Церковью, «Храмом Бога Живаго».
Собственно, основной подменой, протащенной в христианство церковными бюрократами – епископами и «учеными монахами» – стало утверждение «богослужения» главным способом «угождения Богу» и основным занятием «христианской жизни». На самом же деле смысл богослужения в том, что в Церкви не мы «служим Богу», а Он – нам. Это Он каждый день распинается и умирает за нас в каждом храме, чтобы через Причастие поделиться с нами своим Бессмертием и сделать нас участниками Жизни Вечной – на земле, в нашей земной жизни. Это Он дает нам благодать, Любовь Свою и силы – зачем, на что? Да на то, чтобы мы поделились всем, что имеем, со своими ближними – теми, кто постучит со своей нуждой в нашу дверь, и кого жизнь прибьет к нашему порогу. В Евангелии что читаем? Накорми голодного, обогрей бездомного – и сыном Вышнего наречешься. И, заметьте – ни слова про «богослужение».
Всего этого я, конечно, не знал, когда пришел в храм уже под занавес дряхлеющей советской власти, которая, пусть холодеющей рукой, но все еще сжимала горло Церкви. И потому (парадокс!) в РПЦ МП все еще оставалась жизнь.
Советская власть много сделала для того, чтобы изгнать из церкви Дух Христов, подменив его мирским духом продажности и наживы, чтобы превратить священников в наймитов, христиан – в захожан, а всех вместе – в чужих и посторонних друг другу. «Разделяй и властвуй» – главный принцип Римской империи был хорошо усвоен адептами империи Советской. Но, поскольку богоборческая власть все-таки была чуждой и враждебной Церкви силой, до конца ей это не удалось. Потому что люди, подвергаясь насилию, инстинктивно сопротивлялись ему и невольно сплачивались: прихожане вокруг священника, священники, в свою очередь – вокруг архиерея. И хоть не Христовой любовью собранное, но все же это было неким подобием братства – в каких-то видах жизнь в РПЦ теплилась, потому что она была если не гонима, то притесняема властью.
Но едва пала «власть Советов», в РПЦ тут же обозначилось разделение на «овец и волков». Овцы хотели идти за своим пастырем – Христом, и для этого им требовалось обновление церковной жизни от театрально-балаганной в сторону деятельной жизни по заповедям Христа о любви к Богу и ближним. Стали образовываться самостийные, без спросу начальства, церковные общины, братства, кружки по изучению Священного писания, благотворительные организации помощи бедным и нуждающимся, и проч. Заодно начались расследования преступлений власти и госбезопасности против церкви и верующих – и стало выясняться, что владыки-то наши – все до единого – стукачи и штатные сексоты.
Если бы мы все были христианами не магазинными и театральными, а по нутру и по сути, все могло бы решиться пред Лицем Божьим по Любви Христовой. Виновным в неприглядных делах архиереям надлежало принести покаяние по совести, о котором они так любят распространяться, поучая нас с вами, а Народ Божий решал бы, что с ними, с такими делать – и, конечно, простил бы их по-христиански. Возможно, что кое-кому из наиболее одиозных и замаравших себя пришлось бы сложить с себя полномочия, уйти, так сказать, в отставку – ну ничего, народ бы выбрал им на замену других, достойных. И ничего не случилось бы с Церковью от того, что ее покинули бы некоторые из ее «спасателей» – воздух в церкви стал бы свежее, и только. И это была бы совсем другая история…
Но все пошло не так – потому что мы, сами верующие, не были готовы взять свою жизнь и судьбу в свои руки – и до сих пор все «на доброго дядю» надеемся… А между тем церковное начальство времени не теряя даром, задравши хвост, помчалось к своим хозяевам на Лубянку, вопя: «Караул! Кожу дерут!». «Мы же ваши, свои, не бросайте нас, не отдавайте на растерзание, помогите». И надо отдать должное людям «с холодным умом, горячим сердцем и чистыми руками» – они своих не сдают, если только в этом нет для них прямой выгоды, или «оперативной целесообразности» – ничего личного, только бизнес. В данном случае выгода была в том, чтобы ценные кадры сохранить для дальнейшей работы по тому же ведомству.
Рты разоблачителей были в срочном порядке заткнуты, инициатива снизу придавлена силой опять же срочно протащенных новых законов и церковных уставов, по которым в случае чего «наследство получал король». То есть недовольных – вон из их храма, построенного или отреставрированного на их деньги, на улицу. Болтунов – на мороз, чтоб охолонули. А народ? А народ, как всегда, безмолвствовал. Потому что привык по-прежнему ходить в храм-магазин за удовлетворением своих личных религиозных потребностей. Каждый за своим. Сам по себе. За деньги.
Сбылась мечта бюрократов: в РПЦ МП для оставшихся «в живых», как сказано у Лескова, «жизнь кончилась, началось – житие». И только теперь стало понятно, какого троянского коня вкатили советы в Церковь сегодняшнего дня в лице воспитанных госбезопасностью продажных чекистских сексотов-стукачей, возведенных ею в сан высших церковных властителей – архиереев.
Когда на мясокомбинате хотят избавиться от засилья крыс, в огромный засолочный чан бросают протухшую коровью тушу, и приставляют доску, по которой крысы перебираются на край чана и прыгают вниз. Назад они уже выбраться не могут и покончив с тушей, начинают жрать друг друга. А когда остается несколько самых здоровых, которые сожрали всех остальных, их выпускают обратно на территорию, потому что они отныне буду жрать только своих товарок – таковы крысиные нравы.
За годы советской власти моспатриархия вырастила из архиереев крыс-крысоедов, которые, вырвавшись в новые времена из-под опеки породившей их «конторы» на свободу, начисто сожрали Тело Христово, оставив одни лишь обглоданные мертвые кости – церкви и купола.
Что ж, как сказал когда-то по аналогичному поводу мой давно уже покойный папа-фронтовик, «для порядочных людей настало время выходить из партии». Для живых настала пора выйти «из среды развращенных» и «отрясти» мертвым их «прах»: всю эту ихнюю, «нажитую непосильным трудом», собственность, включая храмы, «святыни» и прочее добро. И пора начинать самим жить пред Богом по-христиански: растить и воспитывать детей порядочными людьми, помогать друг другу и окружающим, разделять свою жизнь с нуждающимися… Ну хорошо, а как же богослужение? Как причащаться-то – что, совсем без священников и владык? А разве это можно? Где – прямо у себя дома? А как же церковь?
Что ж, мир не без добрых людей. Есть и достойные архиереи (отнюдь не обязательно в РПЦ), которых легко отыскать хотя бы через тот же интернет – по вашей просьбе они рукоположат вам во священника кого-то для домовой церкви из ваших же близких. Есть и честные священники, которые не откажут послужить для вас литургию у вас дома. Выходы есть, и без помощи Божией вы не останетесь – важно, чтобы помощь эта не пропала зря, и пошла на пользу вам и вашим ближним в деле умножения между вами Любви Христовой, по которой одной только и узнают все, что вы – Его ученики. И нет больше ни нужды ни смысла оставаться с мертвыми на их «кладбище» – в РПЦ МП: пускай они продолжают хранить там своих мертвецов, свои «трупы в шкафу», свои омерзительные гнусные секреты – до Страшного Суда. А нас Господь зовет идти «мимо – и дальше». За Собой, в Жизнь Вечную – к нам домой, к нашим дорогим семьям, в которых настоящему христианину живется так хорошо – прямо, как на Небе. Но это уже совсем другая история.
Сегодня, когда в очередной раз лопнул разлагающийся труп моспатриархии, и излившимся гноем педерастии и педофилии МП-шных архиереев и их любовников-«послушников» смердит на весь крещеный мир, Малая Церковь – семейная , квартирная, домовая – это выход для тех, кому невмочь больше терпеть вонь смердящую, да еще и делать вид, что так и положено – до потери сознания. Христос посреди нас – и Есть, и Будет, и все эти церковные манипуляторы, больше похожие на банальных жуликов и карточных шулеров, не в силах помешать Ему быть с нами никакими своими грозными «запрещениями», которые пред Лицом Божиим не стоят и бумаги, на которой писаны…
Олег ЧЕКРЫГИН, протоиерей
Статья публикуется со значительными сокращениями, полную версию читайте здесь.
https://zen.yandex.ru/media/id/5e15dd31dddaf400b1f6c8aa/jivye-i-mertvye-5e60d4fdb07e74752b791aa5