Разработанное Павлом богословие Жертвы, по своей сути вполне языческое, было с восторгом подхвачено, расширено и углублено греко-римским языко-христианским богословием, превратившим христианство в языческую мистерию «Бескоровной Жертвы».
Согласно догматическому учению церкви, Превечный Бог сперва родил Сам Себя в своего Сына-Слово, потом сотворил землю и людей на ней «хорошо весьма», тут же проклял все это за съеденное яблоко, потом, разозлившись на людей, утопил всех потопом, после чего раскаялся и обещал больше не топить, потом своих избранников-евреев уморил всех до единого сорокалетним блужданием по пустыне, потом много веков развлекался, стравливая народы войнами, массовыми убийствами, геноцидом и преступлениями против человечности, а также людоедским принесением людьми жертв Себе убийством как животных так и людей, включая маленьких детей и новорожденных младенцев; потом, безначальный, сам начал жить, родившись от женщины, потом, бессмертный, умер на кресте, принеся Себя Собой в жертву Самому Себе «во оставление грехов», простил человечество и снял проклятие с творения, избавив их от греха смерти и тления; но вот чего-то еще ждет уже две тысячи лет, за которые умерли сотни поколений ждунов, так и не дождавшихся божьей милости; но потом – когда-нибудь – придет опять, чтобы прощеное за грехи человечество судить Страшным Судом – за грехи, и отправить уже навечно в адский огонь и вечную муку, разделавшись с нами навсегда: нет человека – нет проблемы. И все это называется Любящим всех Отцом Небесным, обещавшим верующим в Него вечную жизнь, видимо, в пламени и муках навсегда – а оно нам надо? И да, верующих в Него он заставил служить Себе поеданием Себя – до тех пор, видимо, пока не сможет отомстить им Страшным Судом во Втором Пришествии, за то, что они Его ели – я ничего не забыл?
В общем, очевидна беспомощность христианского богословия в обоснование того, чего в отношении Иисуса со стороны проповеданного им Отца Небесного не было и быть не могло. А что же было-то, и есть?
Для того, чтобы понять это, нужно найти в себе мужество отправить в архив древнееврейские сказки коллективного старого Мойши (тоже, кстати сказать, сказочного персонажа) по причине утраты доверия, забыть о них навсегда и больше к ним за помощью не обращаться – ведь забыли же о Зевсе и прочих, никакого урона не понесли, и за века по ним не соскучились.
Если не было никакой жертвы, в требовании которой просто постыдно обвинять Отца Небесного, то, может, и о первородном грехе пора забыть? Что это за грех такой: баба наелась яблок в сказочном саду в Междуречье между Тигром и Евфратом, и за это Творцом проклята вся бескрайняя вселенная вдруг в одночасье ставшая «тленной» – и в эти примитивные байки все еще кто-то верит? Интересно бы заодно спросить: если так, то за семь тысяч лет докуда примерно распространилась эта весть о проклятии со скоростью света, и что, там, куда она еще не дошла, вселенная покамест еще нетленная что ли? Надо же, а мужики-то и не знают… И вообще о грехах, как обвинениях со стороны Бога людей, что они что-то там такое делают, что не нравится Богу, взирающему на них с Небес? Какое дело Всевышнему до возни в человеческом муравейнике на крохотной песчинке, затерянной во Вселенной – ему что, заняться больше нечем?
А если греха нет и не было – то и прощение зачем, в том числе и без жертвы? А уж если была принесена такая страшная кровавая жертва убийством собственного Сына, чтобы насытить маниакальную жажду Яхвы насладиться кровавой смертью любимого дитяти «во оставление грехов», и грехи человечеству простились все «до скончания века» – то почему же ничего не изменилось в мире, и не вернулась вместе с «безгрешностью» его чаемая нетленность и бессмертность? Богословские ссылки на то, что Бог чего-то еще выжидает до Второго Пришествия, чтобы в нем доделать недоделанное в Первом выглядят с точки здравого смысла совершенно беспомощно и неубедительно. Сын принес жертву? – принес; Отец ее принял? – принял; простить и снять проклятие обещал? – обещал, но обещать не значит жениться, не выполнил, отложил до другого раза; значит, обманул, а это нехорошо, и для Бога несолидно; обещал опять, что в другой, мол, раз, спустя неопределенное время, ждите – единожды солгав, опять не обманет ли, как уже обманул по второму разу всех тех кто за два тысячелетия ждал и не дождался?
Итак, остается принять – если по примеру большинства вообще не отказаться от такого бога: злодея, маньяка убийцы и обманщика, впав в окончательный атеизм – что не было (и нет) ни греха, ни проклятия, ни жертвы, ни прощения – все это рудименты древнееврейского язычества, наподобие ненужного организму аппендикса, от которого толку нет, одни проблемы.
А подвиг Иисуса тогда в чем? Да в том только – как и всегда со всеми новаторами – что он не побоялся проповедовать высокую Божественную Истину о ДРУГОМ, Неведомом доселе Боге, Отце небесном – дикарям и религиозным фанатикам, которые за эту проповедь его и убили. Что и всегда и везде творили эти злые борцы со злом – творят и сегодня. А если бы не убили, но послушали и поверили – может, сегодня мы бы жили в другом мире. Во всяком случае, смерть Его на кресте не была предопределена Богом, поскольку приносить Себе в жертву собственного Сына – это как-то не комильфо.