Сеансы магии – с разоблачением

Поясню вкратце суть древнего язычества: невежественные дикари, ведшие полуживотный образ жизни среди дикой природы, страшась грозных ее явлений, додумались эти явления обожествлять, перенося на воображаемых могучих существ, по их представлениям стоящих за стихиями мира, свои вполне человеческие качества, чувства, эмоции и побуждения: гнев, обиду, отмщение, ets., присущие им самим – и этим объясняли разбушевавшиеся стихии. То есть – создали себе богов по образу и подобию своему – это были первые проблески и проявления нарождавшегося абстрактного мышления. Создание этих воображаемых сущностей отражало, кроме страха перед проявлениями природы, самые примитивные попытки побороть и подчинить их себе на пользу: ветер не уговоришь дуть или сменить направление по своему желанию; но если за этим явлением стоит чья-то злая воля существа пусть могучего, сверхъестественного и даже злого – то можно попробовать с ним договориться, обмануть его лестью и хитростью, или даже победить и подчинить силой, как со зверями и другими людьми. Так начиналось языческое общение с «богами»: коль их можно было увидеть силой воображения, то и разговаривать с ними в собственном воображении было вполне логично: имеющий уши «бог» слышит, что ему говорит «стоящий» перед ним воображающий его человек. А потом и услышать тем же способом, что «говорят» боги, тоже оказывалось вполне возможно – но не для всех. Так появились первые шаманы: я разговаривал с богом и он велел вам… Трудно сказать, кем они были изначально: городскими сумасшедшими, ловкими циничными мошенниками, или и тем, и другим – но довольно быстро освоившие эту схему «богообщения» поняли ее выгоду для себя и особые преимущества, которые она давала освоившим ее. И, естественно, захотели сохранить ее использование только для одних себя лично, и тех, с кем они желали разделить ее, то есть своих детей и родичей –так возникло древнее родовое шаманство, передававшееся по наследству «из рода в род».

Вслед за шаманством возникло жречество: злого бога надо было умилостивить, чтобы уговорить не причинять зло – чем? Ну, например, накормить – он же голодный, и надо поделиться с ним пищей. Но как убедиться, что жертва принята, и бог наелся и подобрел? Вот же, еда, положенная на алтарь, засохла и испортилась, потому что бог к ней так и не притронулся – что, жертва оказалась неугодна ему? Вспомним здесь библейских Авеля и Каина со своими жертвами: Авель принес богу козла и это было угодно богу, а Каин-земледелец – охапку сена, грубо говоря. Это отголоски зародившейся идеи о принесении кровавых жертв. В библии мы находим упоминание о том, что душа животных содержится в их крови – откуда эта идея? А из того, что, если выпустить кровь из животного, даже не повредив тело, то наступает смерть, то есть душа=жизнь из тела вышла, покинула его вместе с кровью. И вот душа-то и есть пища богов, которые сами духи и питаются духом, а не плотью – так появляется идея ритуального убийства во умилостивление гнева голодных богов насыщением их жизненной силой убитых для них в ритуальных жертвоприношениях «во имя бога именем его» – и это уже первые организованные «богослужения» с принесением богу молитв и жертвенных приношении во исполнение молитвенных пожеланий. Опять-таки образуется замкнутое жреческое сообщество особо посвященных через сакральные ритуалы «богоизбранности» – только посвященные в сан жреца имеют право приносить жертву богу, а нечестивцев, самовольно посягнувших на это жреческое право ожидает страшный гнев бога, жестоко расправляющегося со «святотатцем» – таких историй полно в библии и в других памятниках древнего язычества. Так возникли первые сакральные посвящения «в сан» передачей чудесных способностей через придуманные торжественные ритуалы во имя бога именем его.

Следующим великолепным шагом на пути «богопознания», которое в сущности являлось проявлением начатков очень прогрессивного «научного» мышления, является жертвоприношение «во искупление грехов». Само понятие греха возникает из установления ложных причинно-следственных связей между конкретным бедствием и его предполагаемой причиной: если уже решено, что боги насылают беды и болезни, то теперь требуется понять, почему, зачем и за что они это делают. Например, засуха и неурожай: вы, люди, забыли вовремя напитать своего бога, принести ему положенные жертвы – и теперь он наслал голод на вас. Вот и грех: забыли бога. Вскоре выстраивается целая система суеверных ложных связей между причиной-грехом и искуплением-наказанием. И затем делается еще один важный шаг в этой череде «научных» умозаключений, остается связать грех и положенную за него жертву «во искупление и прощение» для того, чтобы отвести от себя положенное наказание. И, поскольку боги насыщаются жизненной силой=душой=смертью грешника («смерть грешника люта, и ненавидящие праведного согрешат»), то, чтоб отвести беду, смерть и болезнь от себя лично, можно предложить богу насытиться вместо своей жизни ритуальным принесением в жертву и умерщвлением другого живого существа, в том числе и другого человека. Так возникают ритуальные жертвенные убийства, называемые жертвой «во оставление грехов»: «кто может прощать грехи кроме бога» – и ничем другим, кроме принесения ему положенной жертвы убийством. Конец истории.

Ну и зачем нам вся эта школьная история? Для того чтобы понять суть жертвоприношений, ее подлую сущность, противоположную самопожертвованию ради другого из любви к нему: приносящий в жертву чужую жизнь вместо своей – негодяй, а принимающий ее – злодей. И можно сколько угодно рассусоливать о некорректности рассмотрения древних обычаев с точки зрения современных нам этических представлений, однако во все времена негодяй остается негодяем, а злодей – злодеем.

Но мало этого – у язычников, и в частности – у древних иудеев, да-да – были популярны человеческие жертвоприношения, и особенно принесение в жертву детей и младенцев, которых к тому же еще и сжигали заживо «в приятное благоухание» богам.

Иудеи возмутятся: клевета, кровавый навет! Потому что: «Формы жертвоприношения у древних израильтян были близки к формам ханаанского культа, однако Библия решительно отвергает и сурово порицает изуверские и оргиастические элементы этого культа, в первую очередь — человеческое жертвоприношение (и ссылка на Лев. 18:21; 20:2; Втор. 12:30-31 и др.)»
Однако, Еврейская Библий (научное название библейского Ветхого Завета) писалась не единоразово и далеко не одним автором – но многими в разные времена в период между 7и 4 веками до н.э. Причем писалась она не так, как мы себе представляем, не частями, когда сперва один автор написал одно, потом другой прибавил другое к первому – нет, она писалась «волнами», когда к написанному ранее буквально по фразам или отдельным эпизодам добавлялось нечто для «разъяснения» с тем, чтобы опровергнуть или замаскировать прежние, отсталые воззрения. Получалось это из рук вон плохо, и потому следы этих древних наложений в тексте библии видны очень явственно и различаются по четырем основным этапам правок, вставок и редактур. Сперва писали Эллохист и Яхвист примерно в одно время о разных верах в разных богов: Эллохист – в Эла, верховного бога и творца вселенной, то есть плоской земли и твердого неба над ней в пузыре воздуха внутри первозданной водной стихии (откуда она взялась, не объясняется) в гл 1; а Яхвист – в Яхве, действующего в гл.2 в райском саду в Месопотамии. Потом вступил «девтеротомист» со своим «второзаконием». И наконец в библию был включен самый объемный жреческий кодекс. Более ранние следы практики человеческих жертвоприношений были замаскированы в библии в том числе и «продолжением» библейских историй. Так, в первоначальном варианте Авраам, видимо, все-таки приносит своего первенца в жертву Яхве, но более поздняя вставка повествует об удачно подвернувшемся баране, заместившем ребенка на готовом жертвенном костре.

Боги требовали от семитов страшную жертву — мальчиков-первенцев, причем через сожжение заживо (видимо любили жареное).

В одной из ханаанских пещер нашли многочисленные кувшины, заполненные трупами младенцев. На них не было никаких травм или следов насильственной смерти, но трупы были обуглены. Этих детей живыми засунули в кувшины и «запекли» в огне, чтобы накормить жестокого бога. Всем младенцам было не более 8 дней.

Принесение детских жертв было у евреев обычным делом, прописанным в Законе:

Исх 13:12-15: «отделяй Господу все, разверзающее ложесна; и все первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, — Господу… Господь умертвил всех первенцев в земле Египетской, от первенца человеческого до первенца из скота – посему я приношу в жертву Господу все, разверзающее ложесна, мужеского пола, а всякого первенца из сынов моих выкупаю»
Исх 34:19-20: “Все, разверзающее ложесна — Мне, как и весь скот твой мужеского пола, разверзающий ложесна, из волов и овец;… всех первенцев из сынов твоих выкупай;
Исх 22:29-30: «… отдавай Мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею. Семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне» Замечание про выкуп здесь и далее явно было вписано позже для маскировки детских жертвоприношений, массово практиковавшихся евреями так же, как это было принято во всем древнем Ханаане.
Неем 10:32-36: «И поставили мы себе в закон… И обязались мы каждый год …также приводить в дом Бога нашего к священникам, служащим в доме Бога нашего, первенцев из сыновей наших и из скота нашего, как написано в законе, и первородное от крупного и мелкого скота нашего» – то есть уже при Неемии – а это пятый век до н.э., послепленные времена – вместе с возрождением закона были возвращены и приношения детей в жертву Яхве.
Есть целое огромное многостраничное исследование этой темы Сергея Петрова в его эссе «Человеческие жертвоприношения в иудаизме» и «Заклятие херем», в котором со всеми цитатами и ссылками обосновывается наличие человеческих жертвоприношений именнов Еврейской Библии, в рамках иудейского Закона. Приведем для иллюстрации всего лишь одну цитату:

«О живучести этого мировоззрения свидетельствует также то, что требование принесения в жертву Яхве заклятого ему человека по настоящее время сохраняет для иудеев полную силу в качестве одного из «Законов Моисея»: «Всё заклятое (ḥerem), что заклинает (yaḥarim) человек для Яхве из того, что у него есть, человека (me-’adam) ли, скотину ли, поле ли своего владения, не продаётся и не выкупается. Всё заклятое (ḥerem) есть святое святых Яхве. Ничто заклятое (ḥerem), что заклято (yaḥaram) из людей (min-ha’adam), не выкупается (lo yippade); оно должно быть предано смерти (mut yumat)» (Лев. 27, 28-29)».

То есть оговорки про «выкуп» детей являются всего лишь поздним «фиговым листом» прикрывающим постыдную практику человеческих (детских) «искупительных» жертв в иудаизме.

Однако, идея искупительного жертвоприношения, (и, заметьте, именно человеческого) Сына Единородного (единственного, первенца) в жертву Отцу была протащена в христианство: за каждой литургией жрец в храме, в алтаре на жертвеннике убивает Иисуса, протыкая Его Плоть копьем и разрубая на куски, а затем пьет его кровь и ест его плоть – и дает верующим. Хотя и оговаривается символичность этого ритуального жертвоприношения, но тут же утверждается, что это есть истинные, то есть настоящие плоть и кровь Иисуса. И как понять все это, что все это значит? Что это за символическая «бескровная» жертва в «исинной крови и плоти Иисуса»», в поедании своего Бога?

Это – результат смешения религий: древнеиудейского язычества с человеческими жертвоприношениями ложному «богу» Яхве, обитателю, владыке и царю-князю мира сего – и Учения Иисуса об Отце и Его Царстве не от мира сего, которому приписали языческую кровожадность древнего идола «во оставление грехов». И святые отцы-богословы за последующие десять веков так и не смогли вырваться из удушающих объятий иудаизма, продолжая развивать нелепое с точки зрения проповеди Иисуса о вселюбящем и всепрощающем Отце Небесном учение о Жертве, которой со стыда за ее языческую сущность приписали символическую «бесковность». Однако, при этом продолжают упорно настаивать, что в Чаше превращенные из хлеба и вина магией священножреца «Истинные Плоть и Кровь Иисуса» – ну вы уж как-то определитесь, что ли.

Вообще, идея теофагии стара как мир. Древние всегда поедали и друг друга, и в конечном счете – своих богов. Сперва возникла идея каннибализма: если, съев мясо, чувствуешь увеличение силы, то почему не съесть сердце смелого врага и стать храбрее, а мозг хитреца – умнее? А если теперь перенести ту же идею на богов? Вселения, «воплощения» богов в изготовленные каменные, глинянные и деревянные изваяния, истуканы, пенаты и проч. заставляли их присутствовать и участвовать в бытовой жизни людей, «помогать» им. А что, если слепить бога, к примеру, из хлебного мякиша, и воздав ему почести, съесть его, разрезав на части? Тогда боги по кусочкам вселятся в людей, и сделают их тоже богами хотя бы чуть-чуть.

И на сегодняшней христианской литургии изготовленные жрецом из хлеба и вина «истинные» плоть и кровь Иисуса, объявленного в христианстве Богом, поедаются верующими за Трапезой Господней – ради их «обожения», то есть вселения в них таинственным образом Самого Бога. Сюда же приплетается в буквальном смысле обещание Иисуса: «и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» Ин14:23) При этом во оправдание этой древней дичи приводятся слова Самого Иисуса, якобы на Тайной Вечери на еврейскую пасху перед своим арестом накормивших учеников Собой (еще живым и здоровым), повторенные у всех синоптиков буквально под копирку: «Примите, ешьте… хлеб мое тело… вино моя кровь». Замечу, что этого описания Первого Причастия нет только в евангелии Иоанна, который единственный из евангелистов входил в круг ближайших учеников, «двенадцати» апостолов, и только он мог быть свидетелем того, что там происходило. Но как раз он этого и не подтверждает, а другие Марк-Матфей-Лука, если и видели когда-нибудь живого Иисуса, на Тайной вечери присутствовать и участвовать в ней никак не могли. Так кому же верить?

И вообще – кто же придумал весь этот жутковатый симбиоз древнего язычества с христианством?

Первые следы «богословия замещения» находим в посланиях Павла: бог все тот же Иегова, но обидевшийся на евреев за убийство своего единственного сына и заменивший свой завет с «богоизбранным» еврейством на Новый завет с уверовавшими в Сына Божия, что Он и есть… тот самый тысячелетиями жданный еврейством иудейский напророченный библией Машиах.

Но мало этого: именно Павел начинает развивать богословие Жертвы: Иисус принес себя в жертву своему Небесному Отцу, чтобы тот простил грехи человечества и примирился с ним – это что вообще за идея такая, откуда она взялась? Идея все та же, языческая: принеси в жертву жизнь другого вместо своей – и злой бог, насытившись убийством жертвы, «простит грех», и не станет убивать тебя до следующего раза. А Иисус, безгрешный Богочеловек, как невинный Агнец, был принесен в Жертву собственному Отцу «за грехи всего человечества», то есть для того, чтобы тот простил грешному человечеству и первородный грех первой бабы, из любопытства съевшей яблоко не с того дерева в сказочном саду между Тигром и Евфратом, и все остальные грехи разом, и снял с Творения свое проклятие, которым «смерть вошла в мир» – изволите верить в сказки?

Смысл вполне ветхозаветного богословия Павла в том, что Иисус, безгрешный человек, как невинный Агнец, принесен в жертву еврейскому родовому богу Иегове-«Отцу», требовавшему себе кровавых подношений «во оставление грехов». И такой жертвой убитого Иисуса-Сына – Отцу, якобы был искуплен первородный библейский грех и снято изначальное проклятие Бога с Творения. Такова языческая подоплека павлова учения, легшая в основу как христианского богословия, так и литургической практики христианского жречества, постепенно подменившего собой первоначальные евхаристические агапы, Вечери Любви.

Однако, вроде бы Иисус принес себя в жертву Иегове добровольно – такая вся из себя благородная идея самопожертвования ради блага всего человечества. Но кому она принадлежит-то? Отцу-Иегове, кому же еще. Поскольку Иисус-то доброволен был только в том, что послушался Отца и согласился быть принесенным в Жертву Иегове: «послушлив был даже до смерти, смерти же крестной». И хотя по учению церкви Сын пребывал с Отцом неотлучно «на престоле божества», Иисус-человек в это время умирал в страшных муках на кресте «во славу божию» один, оставленный своим богом: «Боже, боже, зачем ты оставил меня?» (Мк15:34). И кем тогда выходит этот «отец» Иегова? ЗЛОДЕЕМ, как было установлено нами выше. И зачем все это? Ведь Бог же всемогущ. Ну, сказал бы себе под нос: хрен с вами, прощаю – и стало бы так.

Смысл, повторю, в протаскивании в христианство иудейским агентом книжником и фарисеем Шаулем, в воздухе переобувшимся в апостола Павла, древнееврейской языческой библейской парадигмы первородного греха, за него – проклятия бога, жертвы «второго Адама за грех первого, и прощения грехов человечества библейским богом, принявшего в жертву себе собственного сына. То есть Иисус, безгрешный человек, как невинный Агнец, принесен в жертву еврейскому родовому богу Иегове-«Отцу», требовавшему себе кровавых подношений «во оставление грехов». И такой жертвой убитого Иисуса-Сына – Отцу-Иегове якобы был искуплен первородный библейский грех и снято изначальное проклятие Бога с Творения.

И именно в павловых посланиях обнаруживаем наконец саму евхаристическую формулу магического превращения вина и хлеба в «Плоть и Кровь», видимо, впоследствии списанную у него синоптиками, в следующем контексте (1Кор гл.11):

«23 Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб 24 и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. 25 Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание».

Акцент, сделанный Павлом в этой цитате на то, что он эту евхаристическую формулу “от Самого Господа принял” однозначно указывает на него, как первого автора этого литургического изобретения: если бы слышал и перенял от кого, или вычитал из евангелий, не было бы нужды подчеркивать получение этих сведений непосредственно от Бога “по откровению”. Так что именно Павел является безусловным автором “Истинной Плоти и Крови” Иисуса, которые начали свое богословское путешествие именно из указанной нами цитаты.

Однако, Павел далеко перешагнул границы дозволенного в иудейских языческих практиках жертвоприношений, заставив христиан не только есть Плоть, но и пить Кровь своего Бога – хоть и под видом хлеба и вина, но провозглашается за каждой литургией и утверждается в богословском учении, что вино и хлеб ПРЕСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ (или прелагаются, что в общем одно и то же, магия) волшебным образом в ИСТИННЫЕ Плоть и Кровь Иисуса.

С точки зрения иудаизма потребление жертвенной крови считалось святотатством и наказывалось смертью (Лев. VII:27, XVII:10): кровь – это священная жидкость, содержащая в себе душу, то есть жизненную силу, дыхание самого Бога, которому она (душа) принадлежит и только ему одному должна возвращаться. Поэтому кровью жертв кропили во святая святых и мазали роги жертвенника в ознаменование, что жертва принята. Мясо жертвенных животных съедалось за ритуальными трапезами, но кровь – никогда.

Именно употребление верующими «истинной» Крови Иисуса было поистине великим новаторством Павла в деле созидания христианской теофагии Жертвы: кровь, согласно языческим библейским поверьям, содержащая в себе душу Богочеловека, может приобщить человека к Богу и сообщить ему божественные свойства бессмертия и личного обожения не через непонятное Рождение Свыше от Духа и поклонение Отцу в Духе и Истине, проповеданное Иисусом, а непосредственно через материальный Залог в вине и хлебе, магически превращенных в живую плоть и кровь Бога. Эта поистине революционная идея, по сути совершенно языческая, легла в основу христианского литургического Приобщения Живому Богу через совершение «бескровной» Жертвы символическим Богоубийством с последующим ее (Жертвы) ритуальным поеданием за «Трапезой Господней», то есть Причастием.

Так христианское поклонение Отцу «в Духе и Истине» было низведено Павлом и его идейными последователями, святыми отцами и учителями церкви, великими богословами – до языческих жреческих мистерий примитивной дикарской теофагии, над чем и сегодня смеются, указывая верующим на их участие в древнем дикарстве, современные атеисты.

Обратимся теперь к современному нам Причащению, сегодня, в наши дни.

Никто не посмеет оспаривать благодатность церковных Таинств: кто бы что ни говорил, но верующие знают, что после Причастия само Небо сходит в их души. И это то что обещал им Иисус: «придем с Отцом и обитель у вас сотворим». Однако, следует заметить, что узурпировавшие в незапамятные времена Таинство Причащения маги-материалисты церковного жречества, как собаки на сене, «сами не входят», и верующим в Иисуса «не дозволяют», пользуясь любым предлогом, чтобы отлучить верующих от Причастия Ему.

Но и верующие должны понять, что не мертвого тела Иисуса, накромсанного жрецами за закрытыми дверями алтарей они причащаются под видом волшебно превратившихся в труп Иисуса хлеба и вина – но, как и первые христиане, “ломившие хлеб по домам” и не ведавшие ни о Теле с Кровью, ни о Жертве Иисуса-Агнца, они просто пьют вино и едят хлеб, участвуя в празднике воспоминания и приветствия Иисуса, который всегда посреди верующих в Него. И это Он Живой, делится Своим Божеством с ними, своими братьями по Богосыновству, на Вечери Любви.

Но вспоминают о Нем, Живом, нечасто – раз в год в день причастия – как о дорогом покойнике.

Олег ЧЕКРЫГИН