Случилось страшное – церковь отреклась от Христа.
Сегодня, 18 марта 2012 года, в Неделю Крестопоклонную, случилось страшное. Нет-нет, в данном случае я отнюдь не ерничаю, страшное – в прямом смысле этого слова.
То есть, я, например, как верующий во Христа человек, испугался по-настоящему. Сегодня во время утреннего Богослужения ВСЕ настоятели ВСЕХ московских храмов прилюдно и принародно отреклись от Христа (у тех батюшек, к которым это не относится, нижайше прошу прощения). То-есть, конечно, не сами отреклись, не по своей воле – их заставило церковное начальство.
Объяснюсь. Нынче утром я, как и подобает воцерковленному христианину, решил принять участие в воскресном Богослужении, и с этой целью посетить один из храмов в центре столицы. Сказано-сделано, и вот с некоторым опозданием я вхожу под мрачные своды древнего храма – литургия уже началась, как раз объявляется чтение Евангелия. Народу-у – мама дорогая, полный храм! Буквально яблоку негде упасть – да что там, палец не всунешь.
Ладно, кой-как протолкался, стою. Исповедают впятером. Я подошел на исповедь: «грешен», – говорю, – «батюшка». Батюшка, на то, что он грешен, внимания не обратил, и грехи мне отпустил, как пел Вертинский, «наугад» – и то Слава Богу. Ну, стою дальше. Отпели обедню, стали причащать – из пяти чаш едва за полчаса управились. Причастился я и думаю: «Ну все, стало быть, щас к кресту подойду – и с Богом». Да не тут-то было. Крест настоятель в алтарь унес и выходит оттуда с бумагой в руке. И говорит: вот, мол, люди добрые, из патриархии, от самого Святейшего Патриарха, нам поступило указание всем подписать письмо, которое я вам сейчас зачитаю, а вы после подойдете за ящик, там лежат подписные листы, и вы там это письмо подпишете. Ладно-хорошо. Начинает читать. И чудным мне показалось начало: уважаемый, мол, прокурор…
Мы, христиане, по-моему, с прокурорами дел вести не должны с тех пор, как первый из них, прокуратор Иудеи Понтий Пилат, по трусости и угождению власти первосвященников предал на смерть и распял Господа нашего Иисуса Христа.
Итак, слушаю дальше. А дальше – гребаный стыд, да и только. Дескать, мы – то есть прихожане всех храмов по разнарядке – просим этого пилата учинить расправу не только над несчастными глупыми «телочками», вздумавшими «бодаться с дубом», но и над всеми, кто хоть как-то выразил им свое сочувствие в их беде – затеянной обидевшимся на них лично самим государем-императором травле «по-сталински». Всех, буквально: тут тебе и СМИ с интернетом (закрыть!), и пособники империализма, и предатели на заграничные деньги, и либерасты всех мастей (посадить), и просто сочувствующие (разогнать и пусть заткнутся, иначе худо будет) – то есть за вычетом опричины, царских холуев, черной сотни и безразличного большинства – все мы, как есть, просто человеки, «гражданское общество». Что, опять в ГУЛАГ, что ли – вперед, в проклятое прошлое? Стою я и чувствую, как оторопь меня берет – ведь явное же «дежавю» из застойных времен вылупилось: «Мы простые трудящиеся Советского Союза, вместе со всем советским народом под мудрым руководством КПСС во главе с товарищем Брежневым решительно осуждаем… происки прислужников империализма… и требуем… сурово наказать по всей строгости закона… нарушителей социалистической законности…». «Письма трудящихся», которые и тогда, как и теперь, явно стряпали на Лубянке – запашок той тухлятины еще не до конца выветрился из памяти; и их «добровольные»подписанты: «вы же советский человек? Ну, так подпишите, чтобы доказать нам, что вы и вправду советский человек!».
Закончил настоятель тем, что объяснил: после подписные листы заверят храмовой печатью с его личной подписью, заказным письмом отошлют в прокуратуру, а квитанцию – в патриархию, которая будет проверять, сколько где народу подписалось, и где мало, тем настоятелям не поздоровится вплоть до оргвыводов (персональное дело, и выговор с занесением, а то и – «вон из партии»). «Так что вы уж, пожалуйста, подпишите, не подводите меня», – закончил служивый почти что жалобно.
Ладно-хорошо. Подхожу ко кресту и спрашиваю настоятеля: где, мол, подпись-то ставить? Он почему-то не обрадовался, но послал меня за ящик. А там две безумные древние старухи – и больше из подписантов никого. И сама подписчица уже в руке ручку не держит, так детина в стихаре ее рукой подпись на листе выводит. А всего, я посмотрел, подписалось, наверное, человек десять. Ну, думаю, и то Слава Богу. И пошел себе мимо. Такая вот история. А теперь – немного из истории, которая, как известно, никого ничему не учит.
Жил да был когда-то римский император Диоклетиан, «прославившийся» гонениями на христиан, да так и оставшийся в истории кровопийцей и злодеем, наряду с Нероном и Калигулой. Так вот, этот Диоклетиан, поскольку был он государь просвещенный, и сущий демократ, признававший «верховенство закона» римского «правового государства» (ничего не напоминает?), прежде чем скормить христиан львам, учинял суд по типу гефсиманского целования («Иуда, целованием ли предаешь Сына Человеческого?»), где христиан должны были уличить и отдать на расправу обязательно те, кто их лично знал. А где ж их взять-то? А, вестимо, среди самих христиан – те, кто испугался грядущих мучений, отрекались от Христа, приносили жертву – несколько зерен ладана на курильницу перед статуей земного «бога», императора – и потом их приводили на суд свидетелями-предателями их братьев-христиан.
С другой стороны, в годину бедствий подлинные христиане, подвижники веры и наши святые, да и просто приличные люди всегда становились на сторону гонимых, кем бы они ни были – и никогда на сторону гонителей («и милость к падшим призывал»). Так, в войну люди прятали от фашистов евреев, рискуя жизнью, а священники выдавали «жидам» справки, что они крещеные. Так, к примеру, православные сербы спасли семью Олбрайт, которая их потом «отблагодарила» бомбежкой.
Или вот еще что. Сами церковные «учителя» из более-менее порядочных, говорят, что, берясь за любое дело, нужно себя спросить – а как бы на моем месте поступил Христос? – и не ошибешься. А теперь давайте представим на своем месте Христа – стал бы он подписывать эти «письма пилату»? А заставлять подписывать? А впрягся бы он в травлю беззащитных дурочек ради угождения кесарю и первосвященникам? Гнал бы он своих обидчиков и требовал бы от пилата распнуть их? То-то, милые.
Сейчас, конечно, времена другие, никто львов христианами не кормит, теперь это не модно. Но церковным сановникам во главе с Самим «святейшим» патриархом, Слава Богу, есть чего терять. И даже очень чего. Такого, что, случись что худое (не дай Бог, конечно) в их отношениях с властью – то, пожалуй, и у Самого Бога недостанет добра компенсировать ихние потери. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. И они не оплошают. Если барин скажет «надо», холуи отвечают «есть».
Но, ей-Богу, гэбэшники укромных советских времен все же скромнее были. Да и то сказать, с нами нынче случилось, чего большевицкая партия всегда боялась и чему ходу не давала: ЧК-ГБ воцарило на трон подполковника из своих – так чего ж теперь ждать, кроме «вертикали» гэбэшной власти? Однако впервые в новейшей истории кесарь науськивает церковь, как злую ищейку, возглавить по всей стране крестовый поход против «всякой мрази»: болотных гондонов, либерастов всех мастей и новых диссидентов. А также вообще против опостылевших и давно доставших пресловутых «конституционных свобод» и всяких там интренетов – да еще и под предлогом «оскорбления чувств верующих и разжигания религиозной вражды». Ведь сами же и разжигают, или я чего-то не понимаю? Ну, прям тебе новый Нерон, поджигающий собственную страну. «Нет, право, это по-гусарски слишком».
А наша-то священносановная каста и сама не заметила, как СЕГОДНЯ отреклась от Христа в полном составе. И теперь они тащат нас за собою – на дно адское, в гости к Иуде. Выбор – за нами, за вами, христиане. Как читали сегодня в церкви из евангелия: «Кто захочет душу свою спасти, тот ее потеряет, а кто погубит ее ради Меня и Евангелия, тот спасет ее». Негоже нам внимать ритуальным завываниям сановных вероотступников и современных иуд, продавших Христа за многие миллионы зеленых сребернников, о «единстве церкви» и «недопустимости расколов», которые «душепагубнее, чем ересь». Все это «вранье во спасение» – самих себя, книжников и фарисеев, лицемеров, севших на моисеевом седалище: сами не входят и другим никому не дают быть со Христом. А церковь они опять, как во времена Диоклетиана, тащат на поклонение своему лжеименному «богу» – земному царю, «гоцудалю-импелатолу». Да не будет этого с нами…
Что ж, для порядочных людей определенно настало время «выходить из партии».
Олег Чекрыгин
P.S. Патриархия, испугавшись позора, уже спешит уверить нас, что она к этим «письмам счастья» не имеет отношения – мол, это все инициатива самих верующих. Позволю себе спросить у завравшихся церковных функционеров. И в частности, у господина Легойды – этой, по выражению незабвенного Мастера, «девицы со скошенными от постоянного вранья глазами» – только за вчерашний день минимум три раза «менявшего показания». Как так ловко получилось, что «инициатива верующих» случилась одновременно во всех храмах да еще и с одним и тем же, под копирку, текстом на одинаковых бланках? В этой связи мне вспоминается подходящий к случаю анекдот про хаджу Насреддина – был такой комический персонаж в советские времена, наряду с майором Прониным.
Хаджа Насреддин сидел на скамье. Сидящий рядом с ним громко пукнул, и чтобы скрыть позор, стал топать ногами, на что Насреддин заметил: «Ну хорошо, звук похож – ну а вонь-то откуда?». Откуда, откуда – вестимо, из Чистого переулка, который пора переименовать в Задний проход.
Олег Чекрыгин,
“Новая Газета”