Монашество как форма христианства

Настоящие монахи – это те, кто не хочет участвовать в системе властвования над людьми.

Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими.

Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между ва­ми, да будет вам слугою, и кто хочет быть первым между вами, да бу­дет всем рабом.

Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. (Мк., 47 зач., 10 , 42-45) Чтение Недели 5-й, Великого поста

Как прискорбно, что Евангелие всегда сбывается. Может быть, это и звучит парадоксально, но Евангелие – это книга жиз­ни, и она всегда сбывается. Как прискорбно, что до сего дня сбылось прореченное Господом, что «Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам»!

В церкви, в которой мы с вами живем и до нас жили люди две тысячи лет, от самого начала и до сегодняшнего дня, всегда происходит одно и тоже: сбывается то, о чем сказа­но в Евангелии, и сбывается в полноте. Каждый день Христос умирает за нас с вами для того, чтобы воскреснуть и воскре­сить нас. Сегодняшнее евангельское слово сбывается в церкви каждый день. У нас есть в жизни удивительный пример – монашество.

Причина возникновения монашества.

Вот у нас говорят: монашество – это царский путь, это соль земли, это чуть ли не выше христианства. Монашество зарождается в IV веке, до этого три века христианство жило, не зная никакого монашества, не ведая о том, что есть на свете такой подвиг как монашество. Почему же не было монашества три века? Да по очень про­стой причине – христианство было гонимым! Христианство бы­ло в таком положении, о котором говорил Христос: «предан будет пер­восвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам». Это происходило с христианством первые три века.

Иудеи, книжники, израильские законники по всему миру, ополчась на христианство, гнали Его и соединились в этом с язычниками. Именно язычникам было предано христианство в первую очередь. Иудеи распространяли про христиан гнусную клевету: что это бесчеловечный, сатани­нский культ, где убивают младенцев и пьют их кровь. Эта клевета рас­пространялась о христианстве именно иудеями, иудейскими книжниками и фарисеями, знатоками закона. Эта ложь была обращена к язычникам, которые ничего не знали о христианстве. Язычество на щит свой всег­да поднимало гуманизм – ценность человеческой жизни.

Язычество – это совершенно особое состояние души, в котором ощу­щение бессмертия души встречается и в противоречии сливается с отри­цанием веры в бессмертие, в посмертную жизнь. Для язычника существу­ет только одна жизнь – жизнь на этой земле, и эта жизнь должна быть превращена в бессмертие.

Все, что мы сегодня видим в человечестве: гуманизм, поиски бес­смертия, борьбу со старостью, с болезнями, – на самом деле это про­явление язычества. Это не христианство, это проявление в человечес­тве застарелой болезни. Именно язычники, будучи так называемыми гу­манистами, первыми восстали на христиан, о которых была распростра­нена ложь, что они поедают младенцев. Христиан начали гнать и уби­вать. Первые гонения на христиан были не за Христа, никто не знал ничего о Христе. Знали только, что Его за что-то казнили, а Его пос­ледователей преследовали, считая их кровопийцами. Иудеи поддержи­вали эту ложь, они-то знали, что делают! Они всегда знают, что делают. Они всегда делают одно и то же: они стараются опрокинуть Цер­ковь Христову и уничтожить ее ложью, коварством и чужими руками, предав Христа в руки язычников.

Три века христианство было гонимо и спасалось постоянным гонени­ем, там было не до монашества. Какое монашество, когда жизнь висе­ла на волоске. Каждый, исповедующий себя христианином, в любой момент мог быть предан смерти. Что же толкнуло людей на монашество? Как ни странно и ни пара­доксально – земное царство.

Восходит Христос в Иерусалим. Предста­вьте себе, какое страшное испытание Господу Нашему было послано Его Небесным Отцом. Вы все родители и может быть вы поймете Бога в каком-то смысле. Он – Отец Своего Сына, и Он посылает Сына Своего на жуткую смерть и казнь для того, чтобы Он исполнил волю Его. Кто на это способен? Бог Отец посылает Сына Своего и жертвует Им из любви к нам. Мы тоже Его дети, Он хочет нас спасти. Ведь столько народу погибло! Столько народу стало пищей для демо­нов! Столько народу мается в аду! Богу нас жалко, Он хочет на­шего спасения. Он хочет нас вызволить из жуткой власти смерти и де­монов, в которую мы сами себя предали первородным грехом.

Господь по любви к нам жертвует жизнью Своего Сына.

Что самое удивительное, Христос принимает это из руки Божией, принимает от Отца эту смерть, прини­мает Свою казнь, на которую обрекает Его собственный Отец.

Вы поймите, какая Любовь! Все это делается по любви! Кто из людей способен на такую любовь? Все мы здесь родители: мо­жете вы себе представить подобную жизненную ситуацию между собой и своими детьми? Матери сейчас посылают своих детей в Чечню, а по­том проклинают власть, государство, время, чеченцев. Это только ма­лая степень того, что сделал Бог со Своим Сыном. Не думайте, что то, что происходит в человечестве, – нечто новое, Бог уже все сде­лал за нас и в такой мере, которая нам и не снилась. Мы не можем Бога ни в чем обвинять, потому что Он все испытал Сам. Он Сына Сво­его послал сюда, который прожил нашу с вами человеческую жизнь. В этой жизни Он вкусил все, в том числе и предательство, и униже­ние, и казнь жуткую, и смерть. Эту жертву принес Бог нам и за нас.

Когда в нашей жизни случается что-то подобное, не надо гневить Бога и не надо Его обвинять в жестокости и в том, что Он ничего не понимает. Он все понимает, потому что Он сам все испытал, да еще и в такой степени, которая нам и не снилась и никогда в нашей жизни не случится. Бог нас понимает, и поэтому, когда Он посылает нам страшные и жестокие вещи в нашей жизни, Он разделяет нашу боль, потому что Он ее испытал.

Представьте себе, Преображение летом, в этот день Господу посы­лаются небожители, чтобы сообщить Ему, что Его ждет. А вот сейчас, в марте, Он восходит в Иерусалим (на шестой неделе поста, за две не­дели до Пасхи) для того, чтобы принять вольную крестную смерть. С лета Он об этом знает! Мы с вами все время жалуемся, что мы буду­щего не знаем. Нам бы в августе сказали, что мы в марте палец отру­бим топором, да мы бы от одного ожидания с ума бы сошли. Человеку сообщается, что Он умрет и будет казнен страшной казнью в августе. До марта месяца Он мучается, страдает, вынужден эту тайну хранить.

Трое ближайших учеников, которые были с Ним на горе, Петр, Иоанн и Иаков ничего не поняли. Они так были поражены Небесным Светом, они были в таком восторге – им явилось видение Небесное, они говорят Христу: сделаем здесь три кущи, и будем жить. Им хочется остаться в этом райском состоянии. Они ничего не поняли, о чем речь-то шла! А Христос узнал, какая участь Его ждет. Он их взял, чтобы они были свидетели и могли бы Его поддержать.

В этом состоянии смертной тоски, ожидания жуткой казни и смерти Человек-Христос пребывает почти целый год (восемь месяцев). Никто из Его ближайших учеников ничего не понимает, и эту Его страшную ношу не может ни разделить с Ним, ни хотя бы Ему посочувствовать и быть с Ним сердцем и душою.

Они заняты своим, они делят власть, они думают о земном – Христос готовится стать Царем, а они готовятся в министры. Господь идет на смерть, на страшную казнь, готовит­ся принести непосильную для человека жертву, Он идет с Иерусалим как Агнец на заклание, а ученики сварятся между собой – кто из них главнее. Говорят Ему: «сделай, что мы просим, когда станешь Ца­рем, чтобы я сидел по правую сторону, а брат мой по левую». А дру­гие ученики сварятся с ними. В этой молве человеческой, бесстыдст­ве, в этой бессовестной дележке – посреди всего этого Господь наш идет на казнь, которую Он должен принять и принять добровольно.

Как это похоже на нашу жизнь, как часто мы жестокосердны к ближ­ним своим. Человек умирает, у него болезнь смертельная, а родствен­ники уже за наследство дерутся за три бревна и два квадратных мет­ра земли. Господи, помилуй нас грешных !

Господь восходит в Иерусалим, а они делятся, они пожить собрались. Это и есть язычество. Язычество – это не вера, не религия, не философия, это болезнь человечества, это свойство падшей природы человека, искажение зрения. Человек собирается в этой жизни устроиться навеки и считает, что ему, слава Богу, есть, что терять в этой жизни! Все церковные распри происходят не за веру и не за Христа.

Христа убили не за веру, не за то, что Он, с их точки зрения, Бога оскорблял. Они все какие-то причины искали, чтобы Его убить. Первосвященник говорит: вы слышали, Он бо­гохульствует, достоин смерти! Но ведь убить Его они решили задол­го до того, как вызвали Его на судилище. Они решили Его убить, и то­лько предлог и повод искали. А за что убить они Его собрались? Почему они хотели Его убить?

За что убили Христа?

Ведь Он был нищий пророк и проповедник. У Него ничего не было, Он не претендовал ни на какие царства. Все время Он проводил в пустынях и пропастях земных, ходил по палестинской земле, на которой былинка-то не растет, потому что там солнце все сжигает. У Него ничего никогда не было. Его когда казнили, с Него взять было нечего. У Него был хитон, который на тряпки порвали, потому что, как говориться «хоть шерсти клок». Нечего было взять! За что же его убили?

За то, что нам есть что терять! Первосвященникам было что терять, у Христа ничего не было, а у них было! Удивительное дело, чем больше у человека есть, тем большим рабом этого своего имения он является.

Господь в Евангелии говорит: «трудно богатому войти в Царство Небесное, проще верблюду пройти сквозь игольные уши». Игольные уши – это врата. Обычно в храмах северные врата в алтаре делают маленькими. Игольные уши – это, так называемые, овчие врата, в которые овца проходит, а верблюд нет. Так же маленькие двери строились в царских покоях, для того чтобы, когда подданные заходят к владыке, они заходили с поклоном – зашел и уже поклонился. В храме через северные врата священник заходит в алтарь, их делали специально маленькими: заходишь в алтарь с поклоном, потому что Царь и Владыка Господь сидит на престоле Божества.

Игольные уши – это низкие врата, в которые верблюду не войти. И богатому не войти в Царство Небесное, потому что узкие и низкие врата, а богач, как верблюд, пытается нагрузить на себя все свое богатство, которое он тащит за собой и бросить не может. Это и есть язычество, это и есть болезнь падшей человеческой природы: мы устроились здесь и нашего не отдадим ни грамма. И в Царствие Небесное мы не можем войти потому, что нас не пускает горб нашего богатства! Нам есть чего терять и оставить это мы не можем!

Владыка Антоний (Блюм) в книге   «Школа молитвы» говорит: «что такое земное богатство: зажал в руке часы, ты не часы приобрел, ты руку потерял!» Как нас враг всех поймал! Язычество – это неспособность отпустить руку. Не по вере разделяемся мы с язычниками, у нас среди христиан полно язычников. Христос, который предается язычникам первосвященниками, предается и распинается нами в церкви и сегодня. Мы, в общем-то, все язычники! Та скорбь, которую Господь претерпел от язычников, от римлян, которые Его распяли и убили, происходит в церкви сегодня и происходила во все времена. Первосвященники убивали Христа потому, что им было что терять: у них была власть и имущество!

Как же было прискорбно Христу, когда Он идет на крест, за Ним тащится хвост язычества, который за Ним втаскивается в церковь и остается здесь и до сего дня. Он идет распинаться за человечество, за людей, а за ним идут люди, которым есть что терять, которые думают только об одном: набрать побольше земной власти и богатства, и для которых Христос, к сожалению, является не целью жизни, а средством к обогащению. Они идут становиться министрами богатого царя.

И говорит Он им вещь, которая, казалось бы, совершенно не связана с первой частью сегодняшнего евангельского чтения. Евангелие – это удивительная книга, она как бы совершенно бессвязная: сначала говорится одно, потом говорится другое, и, казалось бы, эти вещи совершенно не связаны между собой. Связь эта внутренняя, она в Духе Святом, т.е. Дух Святый связывает весь Евангельский текст. Понимать Евангелие можно только в Духе, это означает, что по Евангелию можно только жить. Понять Евангелие может только тот, кто живет им. А для этого нужно распяться со Христом!

«Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом”.

Монашество зарождается в IV веке,

когда церковь становится чтимой, когда она получает почет, славу, имущество от государства. В ней распинается Христос, Которого первосвященники и книжники отдают на поругание язычеству! В церкви воцаряется язычество всякий раз, как только она перестает быть гонимой! Возникает монашество.

Монашество – это люди, которые не хотят участвовать в системе властвования над людьми. Они выходят не из Церкви, потому что Она есть Христос, они выходят из среды языческой, которая притащилась в Церковь следом за Христом, идущим на крестную смерть.   Притащилась для того, чтобы примкнуть и наесться! Они выходят из этой среды. Монахи уходят в пустыню на смерть. Они идут туда, где нет имущества, где у них нечего отнять. Они умирают для мира. Они идут туда, куда «примкнувшим и наевшимся» идти не за чем. Там ничего нет, что можно было бы себе присвоить, и использовать, как используют Христа, как средство, чтобы пожить для себя.

Они становятся солью земли. Сначала их не признает церковь, но мир идет за ними. Те, кто жаждет видеть Христа, кто жаждет веровать, идут за ними. Те, кто вышли в пустыню в IV веке, вышли из среды языческой, в которой была одна только цель – примкнуть ко Христу и наесться, и властвовать над людьми. Это то, о чем Христос предупреждает своих учеников в сегодняшнем евангельском чтении, перед своей страшной крестной смертью. Они стали солью земли.

Что же делают первосвященники и книжники? Они делают одно и то же каждый раз: они идут следом за Христом в первых рядах. Как только они видят, что Господь пошел опять распинаться, они тут же устремляются следом, сварясь между собой: кому что достанется, и как они смогут поделить ризы Его, когда Господь будет распинаться на Кресте, и кто из них будет старше и главнее. Потом это каждый раз происходит в Церкви.

Вот, например,

Прп. Сергий Радонежский.

Это уже XV век: полно монастырей, храмов, все сияет в золоте, церковь полна и архиереев, и священников, и левитов, и монашествующих. В Церкви такая красота, такой порядок, только Христу в ней места не осталось, как всегда. Христу место остается только на Кресте, прибитому гвоздями и умирающему. А все остальные живут здорово, со звоном, блеском и порядком. Недаром Ф.М.Достоевский написал диалог Христа с великим инквизитором в «Братьях Карамазовых». Инквизитор говорит: «Зачем Ты, Христос, явился сюда к нам, зачем Ты пришел мешать и портить нам все? Мы такую отличную церковь Твою устроили и учредили на земле, но без Тебя. Ты нам не нужен! Уходи. А то мы убьем Тебя!»

Каждый раз ищущие Господа опять уходят в пустыню. Прп. Сергий в XV веке, который жаждал монашества, идет не в монастырь, а в пустыню – в лес. Он идет туда, где у него никто ничего отнять не может, где ему никто ни в чем не может позавидовать. Есть нечего, крыши над головой нет! Он срубает себе келейку, живет там, Богу молится. О том как он там жил очень здорово читать в книжках, сидя в благоустроенных квартирах с горячей водой и диваном, в тапочках и теплых носках перед телевизором. А прп. Сергий пошел в заснеженный лес и остался там жить пред Богом со Христом. Он идет распинаться туда, идет на крест, принять Его участь и разделить ее.

Пребывая в этом лесу, он молится Богу, и Господь с ним. Вот это и есть Церковь! И Она собирает вокруг себя верующие сердца. Люди идут туда, образуется монастырь. Люди начинают жить рядом с ним, подражая ему и подражая Господу. И только много позже туда притаскиваются те, кто, видя, что Христос туда пошел, зорко следя за Ним, как бы не пропустить момент, в нужное время с денежным ящиком за спиной тащатся туда для того, чтобы примкнуть и наесться. Они вторгаются в обитель прп. Сергия, в обиталище Христа, в пристанище Его, для того чтобы все разорить опять. Опять установить свои порядки, со своим уставом влезть в чужой монастырь.

Это всегда удается! Христа изгоняют оттуда и говорят: уходи, не мешай нам жить, мы все здесь устроим Твоим именем, но без Тебя! Является брат прп. Сергия Стефан. Он монашествовал до этого в Москве, в классном монастыре, и был за распри и интриги оттуда изгнан. Приходит он к своему брату прп. Сергию, и начинается свара. Он начинает интригу – он – старший брат, а должен повиноваться младшему! Он начинает вражду, разносит клевету, начинается сплетня, начинается гонение. Собирается совет старцев, как это обычно делается, и прп. Сергия лишают звания игумена, позорят его.

Что делает прп. Сергий? Удивительный пример! Он идет вслед за Христом – Христа гонят, и он идет за Ним. Он молча уходит из обители, которую он создал и построил своими руками, чад воспитал, кормил их, был им рабом и слугой по Евангельскому слову. Его выгоняют, и он уходит опять в пустыню – идет дальше на север. Там поселяется в лесу и начинает все сначала.

Братия искала его несколько лет. Те, которых он воспитал, не смогли жить без него. Все есть – монастырь есть, только Христа нет. Христос ушел, и прп. Сергий ушел за Ним, они Христа изгнали. Те, которые были воспитаны прп. Сергием, пожили и почувствовали, что Христа нет посреди них. Несколько лет братия искала прп. Сергия, находят его, каются, падают в ноги и говорят: отче, вернись к нам. Прп. Сергий с таким же смирением возвращается к своей братии, которая все поняла.

Именно прп. Сергий становится родоначальником новой волны монашества, совершенно к тому времени выродившегося. Потом это происходит еще не однократно, еще и еще раз. Церковь все время возрождается. Потом то же самое происходит в Оптиной пустыни, образовывается череда старцев. Потом это происходит у прп. Серафима Саровского, которого всю жизнь гонят, и гонят его братья монахи. Его гонят из собственного монастыря. Это всегда есть в церкви.

Монашество – это прежде всего христианство!

Это монашество далеко отстоит от тех язычников, что поселились в монастырях, надели на себя шелковые ризы, повелевают людьми, и почитая себя царским священством, «солью земли»”, готовятся в архиереи, желая стать «князьями» церкви.

Я был свидетелем потрясающего случая с одним юродивым. Он был человек Божий. У себя в городе в Ивановской области он почитался за дурачка. Однажды он пошел в паломничество в Лавру, но не так, как мы с вами на иномарках ездим, а пешком. Причем, шел он не по дороге, а напрямую – по долам и весям. Весь в лохмотьях пришел блаженный Сережа в Лавру и пошел сразу на исповедь. Стоит иеромонах в шелковой рясе с кистями и крестом в каменьях. Подошел к нему Сережа в рубище и исповедуется: «батюшка, грешен я – люблю вкусно есть, вино люблю пить, на мягких постелях люблю спать на шелковых простынях, одежду люблю шелковую дорогую, красоваться люблю. В общем, все грехи этого иеромонаха он ему и рассказал. Господи, прости меня грешного!

Ап. Павел говорит: «скитались в пустынях, расщелинах и пропастях земных, их же не был достоин весь мир». Монашество – это и есть христианство, это «соль земли», когда нам нечего терять. Вот прп. Мария Египетская, память которой совершается ныне, ушла в пустыню и провела там, питаясь тем, что Бог подаст. Боролась с грехами своими и стояла насмерть. Что можно было отнять у прп. Марии Египетской? Что можно отнять у человека, который умер для мира, распявшись вместе со Христом?

Нам, Слава, Богу, есть чего терять! Поэтому мы властвуем над людьми, и поэтому в Церкви завелись «князья», те, кто хотят властвовать над людьми, хотят быть старшими, быть князьями и владыками. Все эти порядки завелись между нами! Не священство виновато, не монахи, не епископы, мы с вами виноваты! Мы с вами все такие! Нам есть чего терять! Никакие мы с вами не христиане, мы – язычники! Давным-давно мы поклонились идолу сребролюбия, самости и жизни для себя. Это мы с вами постыдно делимся между собой при кресте Христовом, вслед Господа, который идет каждый день принять за нас с вами страшную казнь и смерть. Умереть за нас, чтобы мы имели жизнь вечную. «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».

Олег Чекрыгин